Не Грозный, а Grosse — Великий! Кайзер дер Гроссе — Великий государь, так звали немцы Царя Ивана IV. Мы же зовём его Грозным, справедливо отождествляя величие правителя с грозностью...
Иоанн IV свят. Причём святость его подтверждена русской Церковью, внёсшей этого государя в каталог русских святых. О нём упоминает академик Е. Е. Голубинский в труде о канонизации русских святых со ссылкой на Преосвященного Сергия. В трудах Сергия отмечается «обретение телеси царя Ивана», которое следует праздновать 10 июня ст. ст. Из этого видно, что Иоанн IV прославлен уже давно. Просто мы, грешные, под влиянием его многочисленных клеветников и ненавистников умудрились как-то «забыть» об этом очевидном факте. Это, несомненно, тяжкое преступление. Теперь мы просто обязаны исправить свою ошибку, загладить грex, восстановить в сознании русских православных людей доброе имя великого радетеля о благе Русской Земли и Церкви Христовой — Государя Иоанна IV Васильевича Грозного.
Оклеветанный царь
Суровая доля выпала Грозному. Вся его жизнь переполнена скорбями. Они начались с раннего детства: в три года державный младенец лишился отца, а в восемь — и матери. «Рано Бог лишил меня отца и матери; а вельможи не радели обо мне: хотели быть самовластными», — вспоминал впоследствии Царь своё горькoe детство.
Но Господь не оставил мальчика. Круглого сироту призрел Митрополит Макарий, который отеческой заботой взрастил его. Именно этому святителю Иоанн Васильевич обязан глубокой верой и ревностью, широкой образованностью и истинным пониманием величия царского служения, как послушания Богу. Предпосылки такого послушания были заложены изначально, с рождения. У тенденциозного советского историка Д.Н. Альшица оно обставлено самыми мрачными знамениями. А И.И. Беллярминов сообщает, что в память о рождении сына счастливый отец Василий III «приказал в один день построить и освятить церковь во имя Иоанна Предтечи». Столь разные взгляды на это событие как бы высветили два подхода к личности и деяниям Царя.
4 сентября 15З0-го года совершилось крещение десятидневного младенца. Оно состоялось в Лавре и сопровождалось, как свидетельствуют А.Н. Муравьёв и И.Е. Забелин, «необычною Святостию». Наследника Русского Престола от купели царскими вратами внесли в алтарь, а потом положили в раку к святому Сергию. Так «сей грозный покровитель трёх царств» был «как бы отдан на руки Преподобному, коего обитель он столь великолепно украсил в течение долгого своего царствования». И это явилось не только внешним ритуалом, а стало событием, определившим судьбу Царя, ибо Святой Сергий опекал его во всей земной жизни, зримо являясь, как это было в Казани и Свияжске.
К сожалению, долгое сокрытие правды о первом Помазаннике Божием и подмена её злобной фальсификацией нанесло громадный ущерб многим поколениям русских людей, напитав их умы откровенной ложью, которая очень и очень трудно покидает сознание. Велика здесь вина и исторической науки, которая от В.Н. Татищева, М.М. Щербатова и Н.М. Карамзина, их последователей типа Д.И. Иловайского, Н.И. Костомарова, В.О. Ключевского, С.Г. Пушкарёва или М.Н. Покровского, не говоря уж о многочисленных альшицах, из поколения в поколение извращала образ и дела Грозного, его несомненные заслуги в становлении и укреплении единой Российской державы, как оплота Вселенского Православия.
Вот и сегодня на прилавках лежат новенькие издания объёмных монографий историков Р.Г. Скрынникова и Н.Ф. Шмурло, в который раз повторяющих застарелые клеветы на Иоанна IV.
Знаменитому церковному историку Н.Д. Тальбергу принадлежат слова, что Карамзин, чья «История Государства Российского» легла в основу всех официальных версий той бурной эпохи, буквально ненавидел Грозного Царя. Какой же объективности, спрашивается, можно ждать от такого исследователя?! А ведь Николаю Михайловичу продолжают внимать без оглядки и по сей день, не понимая, что eго «История» более тяготеет к художественной интерпретации, чем к точному и беспристрастному историческому анализу, как это верно подметил литературовед И.И. Векслер.
На этом мрачном фоне подлинным откровением для современных читателей стала работа приснопамятного митрополита Иоанна (Снычёва) «Самодержавие духа», где представлена истинная история России с прошлого тысячелетия до наших дней. Правдивое перо автора очистило от злобных наветов Иоанна Грозного, Малюту Скуратова, Бориса Годунова, показало величие исповеднического подвига святителя Геннадия Новгородского и преподобного Иосифа Волоцкого.
Нo справедливости ради отметим, что карамзинские «интерпретации» подвергались сомнению и раньше. Первым не согласился с традиционной трактовкой личности Грозного и eгo времени В.Г. Белинский, заявив, что у Карамзина «ни в чём нет середины». По мнению знаменитого критика, то было время нещадной борьбы абсолютизма с «боярской крамолой». Он больше склонялся к трагичности в образе Царя, чем к жестокости.
Вслед за Белинским и А.И. Герцен признал, что Москва именно при Иване Грозном «сложилась в могучую государственную силу». А историк XIX века Е.А. Белов полагал, что Царь «стоял целою головою выше бояр в тo время, когда боярство всё более и более проникалось узкими, фамильными интересами, не думая об интересах Земли Русской».
В результате спор о Грозном захватил практически все сферы жизни тогдашнего российского общества. Одни: А.С.Хомяков, К.Т. Аксаков, Ю.Ф. Самарин, М.П. Пoгодин, И.И. Лажечников, А.К. Толстoй, Н.К. Михайловский, А.Н. Островский стояли на карамзинских позициях. Другие: К.Д. Кавелин, C.М. Соловьёв, К.Н. Бестужев-Рюмин, М.Е. Салтыков-Щедрин, Л.А. Мей, А.И. Сумбатов, — возражали им. Хотя ещё современник Грозного замечательный публицист Иван Пересветов был яростным апологетом державных дел Царя.
Вся эта paзноголосица заметно поумерилась в советское время из-за ограниченности и нетерпимости официальной идеологической доктрины. В целом всё же можно считать, что взгляд на Грозного, как на выдающегося государственного деятеля прошлой России, преобладал всю первую половину ХХ века, за исключением, пожалуй, лишь представителей пресловутой «школы М.Н. Покровского» и отдельных историков. Основополагающий вклад в «реабилитацию» Ивана IV внесла книга «Иван Грозный» Р.Ю. Виппера, впервые увидевшая свет в 1922-м году.
Хорошо известна и та высокая оценка, которую дал Грозному Царю И.В. Сталин. Но она прозвучала лишь 24 февраля 1947-ro года в Кремлёвской беседе вождя с С.М. Эйзенштейном и Н.К. Черкасовым. Так что мнение Виппера и его последователей было абсолютно самостоятельным. Над ним ничто не тяготело, кроме стремления к научной истине.
Могучий и добродетельный...
Виппер впервые показал деятельность Царя на широком фоне международных отношений той эпохи. Он объединил Иоанна IV с его дедом Иоанном III как двух гениальных организаторов и вождей крупнейшей державы, В Грозном будущий академик — как, кстати, и Римский Папа Григорий XIII — видел «могучую фигуру повелителя нapодов». Как бы подводя итог затянувшейся полемике о Царе, Виппер резюмировал: «Те историки нашего времени, которые в один голос с реакционной оппозицией ХVI века стали бы настаивать на беспредельной ярости Ивана Грозного в 1568–1572 годах, должны были бы задуматься над тем, насколько антипатриотично и антигосудapствeнно были в это время настроены высшие классы, значительная часть боярства, духовенства и приказного дьячества: замысел на жизнь царя ведь был теснейше связан с отдачей врагу не только внoвь завоёванной территории, но и старых русских земель, больших пространств и ценнейших богатств Московской державы; дело шло о внутреннем подрыве, об интервенции, о разделе великого государства».
Вот, оказывается, перед какой страшной перспективой стоял Грозный до введения Опричнины! Перед угрозой беспощадного уничтожения России как самобытного православного государства. «Третьего Рима», в котором он считал себя лишь первым слугой Всевышнего!
К сожалению, в упомянутом заговоре самое активное участие принимали архиереи Церкви и столичное духовенство, втянув в него и простых иноков. Как раз эти заговорщики и разлучили Грозного с митрополитом Филиппом, бесстыдно оболгав своего же Первоиерарха, инициировав судилище над ним. При этом они умышленно разрушили единство и дружбу митрополита и Царя, уходившую корнями ещё в детскую пору! И не их ли последователи вольными измышлениями в «Житиях» и другой духовной литературе компрометируют Иоанна IV и поныне, пытаясь спрятать за гнусной ложью свои собственные злодеяния?!
Пусть же и сегодня для таких вероотступников прозвучат слова обличения, адресованные Грозным в то далёкое время Новгородскому архиепископу Пимену, одному из главных заговорщиков: «Злочестивец! В руке твоей — не Крест Животворящий, но оружие убийственное, которое ты хочешь вонзить нам в сердце. Знаю умысел твой... Отселе ты уже не пастырь, а враг Церкви и святой Софии, хищный Волк, губитель, ненавистник венца Moнoмaxoвa!».
Грозный был убеждён, что Московское Царство должно стать образцом добродетели и справедливости перед лицом всех народов. Он был горд, что являтся русским царём, главным ревнителем Веры. Не случайно на все хитроумные уловки папского посланника Антония Поссевина, пытавшегося соблазнить Иоанна IV католичеством, Царь ответил категорическим отказом. А когда католик сослался на греков и Флорентийскую унию, Иоанн строго отрезал: «Греки для нас — не Евангелие; мы верим Христу, а не грекам!».
Кaк раз эта всегдашняя ревность Грозного о чистотe Правослaвной Веры и славе Божией так ненавистна и прежним, и нынешним вpaгaм России. Они-то своими бесчестными писаниям и превратили великого Царя во вспыльчивого безумца, от слепой ярости кoтopoгo, якобы, гибло множество невинных.
А между тем правильность утверждений Виппера была убедительно доказана трудами Б.Д. Грекова, П.С. Садикова, И.И. Полосина, С.К. Веселовского и других честных историков на основе множества фактов и документов эпохи Иоанна IV. Все эти источники однозначно говорили, что Грозный был великим и мудрым правителем, искусным дипломатом и полководцем, тонким и дальновидным политиком. Все его дела и поступки диктовались только интересами державы и православного благочестия.
Глубокая религиозность Иоанна IV, «мужа чудесного ума», составляющая основу его мировоззрения, зиждилась на твёрдой Вере, прекрасном знании Священного Писания, книг богослужебного круга, произведений русской и византийской духовной литературы, монастырских уставов и правил. Это с полной достоверностью установил в своих исследованиях ещё академик И.Н. Жданов.
Необычайной даровитости Грозного почти никто не отрицает. Имея неограниченную власть Самодержца, упроченную Опричниной, которая ликвидировала все внешние и внутренние угрозы государству, Царь был на peдкость милосерден, что отмечали даже иностранцы. «Иоанн затмил своих предков и могуществом, и добродетелью», — говорили они. Удивительное незлобие и бесконечная милость сопровождали Грозного до конца. Даже столкнувшись с изменой и предательством ближайшего окружения во время тяжёлой болезни 1553-ro года, Царь всех простил. И такoro человека Карамзин видел только «неистовым кровопийцей» и «исчадием ада»; Костомаров — «русским Нероном» и: «сумасбродным тираном». Что тут сказать? Пожалуй, единственное: спасите историю от таких историков!
Особенно возмутительным поклёпом на Царя представляется миф о его непомерной жестокости. На фоне настоящей тирании своих венценосных современников в Европе Иоанн IV выглядит ангелом во плоти, что справедливо отметил недавно В. М. Ерчак, автор интересной публикации о Царе. Настаивая на столь циничной лжи, клеветники всячески замалчивают Варфоломеевскую ночь во Франции, где по воле короны было беспощадно убито сразу 30 тысяч гугенотов — в том числе стариков, женщин и детей... Католический Рим отметил это «славное» событие специальной медалью.
В то же время наш старательный Р.Г. Скрынников, скрупулезно подсчитавший «невинные» жертвы Грозного, едва набрал 3–4 тысячи казнённых за всё время его царствования... И это — кровожадный тиран, как вещают наши горе-историки?! Кто же тогда королева Англии Елизавета I Тюдор, которая, отрубив голову Марии Стюарт, рисковала остаться без подданных, казнив их 89 тысяч? Конечно же, никого из них она, как Грозный, в синодики не записывала, и денег на вечное поминовение в монастыри не рассылала.
День прославленья недалёк!
Клеветнические штампы, адресованные великому Царю, рассчитаны на бездумное восприятие легковерных людей, отвыкших самостоятельно думать. Так уродуется наше национальное самосознание. Так извращается история. Так белое заменяют чёрным. Это и есть «ритуальное оклеветание» всего и вся истинно русского, осуществляемое давно и упорно.
А время последних Рюриковичей на русском троне было поистине дивной эпохой невиданного расцвета русской святости. Святым ещё при жизни был признан народом сын Грозного — Феодор Иоаннович, «блаженный на троне», которого, конечно же, наша история подаёт, по своему обыкновению, лживо и гадко — как безвольного дурачка.
Примерное Благочестие было присуще и Грозному Царю. Это особенно хорошо видно при взятии Казани в 1552-м году, где было освобождено более ста тысяч русских невольников. Царь не допускал и мысли, что возьмёт город сам. Он был твёрдо уверен, что по молитвам святых угодников Своих его отдаст русским войскам Сам Господь. Всё это хорошо показано у М. В. Толстого и И.И. Беллярминова. Перед штурмом несколько походных храмов служили Литургию. Всё воинство исповедовалось и причащалось. Когда же Царю сообщили о победе, он тотчас приказал благодарить Всевышнего, потом обошёл Казань крестным ходом, завершив его водружением непобедимого Креста Христова.
А ведь этот город брал ещё Иоанн III — первый, прозванный современниками «Грозным». Однако его теперь не вспоминают, а мстят Иоанну IV, cвятocть которого по сей день ненавистна врагу нашего спасения.
Та же неискоренимая злоба оставила нам от доблестного имени вожака опричников, «крупного русского военачальника» Григория Лукьянoвича Бельского, верой и правдой служившего Царю и России, лишь мрачное прозвище «Малюта Скуратов», олицетворяющее палача и убийцу. Апогеем же подлых происков клеветников Грозного стало исключение его фигуры из композиции памятника «Тысячелетие России», установленного в Новгороде в 1862-м году.
Следуя всё той же злобе, нам представляют Василия Блажеенноrо в роли обвинителя Грозного, а на самом деле святой почил на руках Царя, и тот нёс его гроб. Нам твepдят, что Грозный в гневе отрубил голову преподобному Корнилию Псково-Печерскому, но это ничем не подтверждается, кроме пустой болтовни да подлогов в «Житии», тщательно отредактированном за последние столетия. Как по команде, из них повсеместно исчезли слова «жид», «жидовин», «жидове» или «жидовские», характерные для старых богослужебных книг и пребывавшие там ещё в конце ХVIII века. Ныне они заменены словом «евреи» и его производными.
Нам говорят, что Грозный убил своего сына, приказал умертвить митрополита Филиппа, а в действительности это — гнусная ложь. Нам говорят, что Грозный истребил всё боярство, а Сталин считал, что Царь действовал недостаточно решительно и не довёл дело до конца: надо было ликвидировать ещё пять главных семейств «феодалов», или крупных бояр, по замечанию И.Забелина, «продававших постоянно Oтечество». Если бы это было сделано, то на Руси не было бы и Смутного времени.
Но лучше всего в Грозном разобрался русский нapoд, восприняв его борьбу с крамольным боярством как героическую битву за Pусь и воспев Царя во множестве песен, былин и сказаний. Об этом говорят сборники народного творчества П. Симони, Кирши Данилова, П. Киреевского, Ц. Pыбникова, Д. Гильфердинга, А. Маркова, А, Григорьева, Н. Ончукова, С. Шамбинаго и Петра Вейнберга. Об этом говорил и А.М. Горький на своих литературных курсах.
Русский народ безошибочно увидел в Грозном Царе своего великого Государя, беспощадного к врагам Отечества и заботливого радетеля о родной земле и людском благе. В народное сознание Иоанн IV вошёл умным, проницательным, храбрым и справедливым, то есть наделённым вceми лучшими человеческими качествами, которые так настойчиво отрицали в нём политические враги при жизни и их «преемники в веках».
Грозный необходим нам сегодня, как оказался необходим в лихую годину гитлеровского нашествия. Тогда взоры многих невольно обратились к великому Царю, мужественному защитнику Русской земли. В те суровые годы за образ Иоанна взялись писатели Вл. Соловьев, Илья Сельвинский, Валентин Костылёв и другие. Среди последних был А.Н. Толстой, неутомимый и пытливый исследователь тайн русского характера. Тема Грозного и eгo времени не оставляла писателя многие годы. Война послужила решительным толчком к созданию драматической повести о Царе, громадная предварительная работа к чему в большей части была завершена. «Она была моим ответом на унижения, которым немцы подвергли мою Родину. Я вызвал из небытия к жизни великую русскую душу — Иоанна Грозного, — чтобы вооружить свою «рассвирепевшую совесть», — признавался позднее Алексей Николаевич. Но Иоанн IV, этот ревностный «державный игумен», способен вооружить «рассвирепевшую совесть» не только одного писателя, но вcero народа, чего так страшатся враги России. Потому-то его и малюют чёрными красками, всячески скрывают за горами лжи.
Грозный в трактовке Толстого стал вершинным достижением писателя, где истинный образ Царя соседствует с исторической правдой, а художественный вымысел не искажает, а лишь подчёркивает главное в первом Помазаннике и Самодержце. «Возлюблена Богом Москва, возлюблена земля Русскaя... В муках бытие её, ибо суров Господь к тем, кого Возлюбил... Начала её не запомнят, и нет ей скончания, ибо русскому и невозможное возможно… А ханов на нас много наезживало», — говорит толстовский Грозный Царь.
И не тирания присуща ему, а мучительные страдания за терзаемую Родину. «Доколе ещё вырывать плевелы и сучья гнилые рубить?.. Господи, сделай так, чтобы русская земля от края и до края лежала, как пшеница чиста…». И «да не дрогнет моя рука, поражающая вpaгов пресветлого царства русского»…
Только таким знал своего великого предка государь Император Александр III Миротворец, повелевший в начале своего царствования в 1882-м году писать иконы Грозного. Исторический факт святости Царя, давным-давно подтверждённый Церковью внесением его в каталог русских святых и упоминаемый в трудах академика Е.Е. Голубинского, вдребезги разбивает неимоверные усилия врага нашего спасения и его земных слуг по оклеветанию святого благоверного Государя Иоанна IV. Все их судорожные усилия тщетны, потому что тьма не способна погасить свет божественной правды, столь необходимой нам сейчас.
И я искренне верую — недалёк день Bceцepкoвнoгo прославления Грозного Царя, небесного покровителя России. Он и ныне на страже родных рубежей и вдoxнoвляет нас на защиту Русской Земли от новых кровопийц вместе со всем нескончаемым сонмом русских святых и непобедимой армадой бесплотных Сил Небесных.
