Мало кто знает: знамени Победы, водружённого над Рейхстагом в поверженном Берлине, не было на Параде Победы в Москве 24 июня 1945 года!
Мало кто знает: знамени Победы, водружённого над Рейхстагом в поверженном Берлине, не было на Параде Победы в Москве 24 июня 1945!
Читая об историческом Параде Победы, всегда удивлялся, почему нигде не упоминалось о Знамени Победы, что было водружено советскими воинами на здании Рейхстага в Берлине в ночь на 1 мая 1945 года? Почему столь величественный символ сокрушительного разгрома дотоле непобедимого врага не стал украшением торжества Великой Армии и её уникального народа?
Решив разобраться в этом деле, начал поиски с воспоминаний известных военачальников того времени. Самый авторитетный источник — мемуары генерала армии С.М. Штеменко «Генштаб в годы войны». «Через несколько дней после подписания победного приказа, — писал Семён Матвеевич, — Верховный Главнокомандующий приказал нам продумать и доложить ему наши соображения о параде в ознаменование победы над гитлеровской Германией: «Нужно подготовить и провести особый парад, — сказал он. — Пусть в нём будут уча ствовать представители всех фронтов и всех родов войск. Хорошо бы также, по русскому обычаю, отметить победу за столом, устроить в Кремле торжественный обед. Пригласим на него командующих войсками фронтов и других военных по предложению Генштаба. Обед не будем откладывать»...
24 мая, как раз в день торжественного обеда, мы доложили свои соображения Сталину. На парад предполагалось вывести по одному сводному полку в 1000 человек от каждого действующего фронта (сводный полк должен был представлять все виды Вооружённых сил и рода войск и выйти на Красную площадь с 36 боевыми знамёнами наиболее отличившихся соединений и частей данного фронта. — Н.Д.)... Помимо этого, к участию в параде предлагалось привлечь военные академии, военные училища и войска Московского гарнизона.
Знамя Победы, реявшее на куполе Рейхстага в Берлине, по нашим соображениям следовало поставить во главе парадного шествия и чтобы несли и сопровождали его те, чьими руками оно было водружено над столицей гитлеровской Германии — М.В. Кантария, М.А. Егоров, И.Я. Съянов, К.Я. Самсонов и С.А. Неустроев.
Наши предложения он (Сталин. — Н.Д.) принял, но со сроками подготовки (2 месяца. — Н.Д.) не согласился: «Парад провести ровно через месяц — 24 июня, — распорядился Верховный... — и вот что ещё — на парад надо вынести гитлеровские знамёна и с позором повергнуть их к ногам победителей. Подумайте, как это сделать... А кто будет командовать парадом и принимать его?».
Мы промолчали, зная наверняка, что он уже решил этот вопрос и спрашивает нас так, для проформы. К тому времени мы уже до тонкостей изучили порядки в Ставке и редко ошибались в своих предположениях. Не ошиблись и на сей раз. После небольшой паузы Верховный объявил: «Принимать парад будет Жуков, а командовать Рокоссовский».
Дальше Штеменко продолжает тему: «Знамя Победы, водружённое на рейхстаге, приказали доставить в Москву с особыми воинскими почестями. Утром 20 июня начальник политотдела 3-й ударной армии полковник Ф.Я. Лисицын на аэродроме Берлина вручил его старшему сержанту Съянову, младшему сержанту Кантария, сержанту Егорову, капитанам Самсонову и Неустроеву. В тот же день они прибыли на Центральный аэродром столицы. Здесь Знамя Победы было встречено почётным караулом Московского гарнизона со знаменосцем Героем Советского Союза старшим сержантом Ф.А. Шкирёвым и двумя ассистентами, тоже Героями Советского Союза, гвардии старшиной И.П. Панышевым и сержантом П.С. Маштаковым»...
Казалось бы, всё ясно: Знамя Победы решено было пронести по Красной площади. И вот великая минута. «Торжественный марш сводные полки совершают в том порядке, в каком располагались наши фронты с севера на юг, — описывает Штеменко Парад Победы. — Замыкали шествие сводных полков моряки... Вдруг оркестр смолк... раздаётся резкая дробь барабанов, и появляется колонна с двумя сотнями вражеских знамён. Полотнища почти волочатся по мокрой брусчатке. Поравнявшись с Мавзолеем, бойцы делают поворот направо и с силой бросают свою постылую ношу на камни Красной площади. Трибуны взрываются аплодисментами. Многие из присутствующих кричат «Ура»...
И... всё! Никакого упоминания о Знамени Победы!
Обращаюсь к «Воспоминаниям и размышлениям» маршала Жукова. «Решено было привезти из Берлина Красное знамя, которое водружено над Рейхстагом, а также боевые знамена немецко-фашистских войск, захваченных в сражениях советскими войсками... В конце мая и в июне шла усиленная подготовка к параду. В десятых числах июня весь состав участников уже был одет в новую парадную форму...
24 июня 1945 года я встал раньше обыкновенного... Без трёх минут десять я был на коне у Спасских ворот... Боевые знамёна войск, под которыми был завершён разгром врага, опалённые войной мужественные лица воинов, их восторженно блестевшие глаза, новые мундиры, на которых сверкали боевые ордена и знаки отличия, создавали волнующую и незабываемую картину… Особенный восторг охватил всех, когда торжественным маршем двинулись полки героев мимо Мавзолея В.И. Ленина. Во главе их шли прославившиеся в сражениях с фашистскими войсками генералы, маршалы родов войск и Маршалы Советского Союза.
Ни с чем несравнимым был момент, когда 200 бойцов-ветеранов войны под барабанный бой бросили к подножию Мавзолея В.И. Ленина 200 знамён немецко-фашистской армии»...
Вот те раз: и Георгий Константинович ничего о Знамени Победы не сказал.
Открываем «Солдатский долг» маршала К.К. Рокоссовского, командовавшего Парадом Победы: «Великая Отечественная война была всенародной. И победа над врагом тоже была всенародной. Армия и народ праздновали её одной дружной семьёй». И кристально искренний и честный Константин Константинович воздержался от упоминания о Знамени!
Читаем «Неповторимое» генерала армии В.М. Варенникова —участника Парада Победы, который 20 июня 1945 года встречал Знамя Победы на Центральном аэродроме Москвы, командуя почётным караулом: «Во время его приёма были совершены все ритуалы, в том числе прохождение торжественным маршем со Знаменем Победы перед руководством страны и присутствующими здесь военачальниками»... А рассказывая о самом Параде Победы, Валентин Иванович ни словом не обмолвился о Знамени Победы на Красной площади.
Для «контроля» пролистал воспоминания и других высоких военачальников — участников того парада: маршала А.М. Василевского, И.С. Конева, К.А. Мерецкова. Но, увы, и у них ответа на свой вопрос не нашёл.
В поисках истины опустился ещё одним «этажом ниже» — к рядовым участникам парада.
Старший сержант Валентин Георгиевич Аккуратов (из сводного полка 1-го Белорусского фронта, ныне полковник КГБ в отставке) с абсолютной уверенностью и ответственностью сказал мне: «Знамя Победы на этом параде не присутствовало!»
Другой участник Парада Победы (в составе батальона юных тульских суворовцев, ныне подполковник в отставке Лев Евгеньевич Бимбиреков) в беседе со мной ответил, что тогда тоже «слона» на Красной площади «не приметил».
Настала очередь специальной литературы. В «Военных парадах на Красной площади» один интересный документ всё-таки объявился: «23 июня 1945 года во всех газетах страны... был опубликован приказ Верховного Главнокомандующего: «В ознаменование победы над Германией в Великой Отечественной войне назначаю 24 июня 1945 года в Москве на Красной площади парад войск действующей армии, Военно-морского флота и Московского гарнизона — парад Победы.
На парад вывести: сводные полки фронтов, сводный полк Наркомата бороны, сводный полк Военно-морского флота, военные академии, военные училища и войска Московского гарнизона.
Парад Победы принять моему заместителю, маршалу Советского Союза Жукову.
Командовать парадом Победы маршалу Советского Союза Рокоссовскому...».
Невероятно! Знамя Победы, присутствие которого на торжестве было изначально одобрено Сталиным, исчезло даже в его приказе о проведении этого парада!
Может быть, не та цена историческому полотнищу, чтобы о нём упоминать командующим фронтами в своих мемуарах и журналистам — в своих отчётах и репортажах?
Но вот что о военном параде 9 мая 1965 года читаем в этом же «сборнике»: «Над Красной площадью торжественно звучит Гимн Советского Союза. В его величавую мелодию врываются залпы артиллерийского салюта. Затем под звуки «Победного марша» мимо Мавзолея проплывает, развеваясь на ветру, Знамя Победы, то самое, что было водружено над Рейхстагом поверженного Берлина. Проносит его Герой Советского Союза полковник К.Я. Самсонов, командир батальона, штурмовавшего Рейхстаг. Ассистентами у Знамени — Герои Советского Союза сержант запаса М.А. Егоров и младший сержант запаса М.В. Кантария, те, кто весной памятного 1945-го водрузил этот красный стяг над Берлином. Сопровождает дорогую реликвию почётный караул пехотинцев, лётчиков и моряков»...
Получается, что и в 1945-м Знамя Победы никак не могло «весить» меньше, чем через 20 лет — в 1965-м!
К счастью, нашлось всё объясняющее свидетельство, принадлежащее главному участнику того события. Им был капитан С.А. Неустроев, командир штурмового батальона 756-го стрелкового полка 150-й ордена Кутузова II ст. Идрицкой стрелковой дивизии 79-го стрелкового корпуса 3-й ударной армии l-го Белорусского фронта. В своей книге «Путь к Рейхстагу» (Средне-Уральское кн. изд.,1986) он рассказал, как было дело. В ночь на 21-е апреля 1945 года по решению Военного Совета 3-й ударной армии, которая первой ворвалась на Северную окраину Берлина, каждой дивизии было вручено Красное Знамя, чтобы одно из них водрузить над Рейхстагом как Знамя Победы. Все девять знамён были пронумерованы. Знамя № 5 досталось 150-й стрелковой дивизии (командир — генерал-майор Б.М. Шатилов, начальник политотдела подполковник Артюхов). Командование дивизии «своё» знамя вручило 25 апреля передовому 756-му стрелковому полку (командир — полковник Ф.М. Зинченко, замполит — подполковник И.Е. Ефимов).
Вечером 30 апреля бойцы батальона капитана Неустроева сумели ворваться в Рейхстаг, куда немедленно с КП 756-го полка силами двух полковых разведчиков (младший сержант Мелитон Кантария и сержант Михаил Егоров) было доставлено Красное Знамя № 5. Комбат тут же приказывает своему замполиту — лейтенанту А.П. Бересту возглавить «знаменную группу» и водрузить знамя над рейхстагом. Расчищать им путь и охранять «в дороге» поручается сводной роте (из прибывшего пополнения, числом около 100 человек) во главе со старшим сержантом Ильёй Съяновым, накануне сбежавшим из медсанбата (где находился по ранению) к своим однополчанам на передовую! Общее руководство боевой экспедицией возлагалось на другого зам. комбата (по строю) капитана В.И. Ярунова. Примерно через час лейтенант Берест вернулся и доложил Неустроеву: «Знамя Победы установлено на бронзовой конной скульптуре на фронтоне главного подъезда. Привязали ремнями. Не оторвётся. Простоит сотни лет!». По словам Степана Андреевича, часа через два после прорыва его подчинённых в Рейхстаг, туда пробился штурмовой батальон старшего лейтенанта К.Я. Самсонова (из 380-го полка 171-й дивизии 79-го корпуса), который прикрыл Heycтpoeва с левого фланга.
А теперь, от вводных слов перейдём к прямому рассказу капитана Неустроева: «В июне сорок пятого года, перед Парадом Победы, командование и политотдел 3-й ударной армии мне, старшему сержанту Съянову, Егорову, Кантария и представителю 171-й стрелковой дивизии (которая совместно со 150-й штурмовала Рейхстаг) капитану Константину Самсонову поручили доставить Знамя Победы в Москву. К Знамени прилагалась характеристика…
20 июня нашу группу со Знаменем Победы с Берлинского аэродрома проводили в Москву... Долетели благополучно, самолёт приземлился в Москве... Кто-то из членов экипажа открыл дверцу самолёта, и я увидел, что перед самолётом стоит строй войск. Только потом понял, что это почётный караул встречает Знамя Победы! Церемония встречи для меня лично прошла словно в каком-то угаре. Музыка, команды. Военный марш. Корреспонденты. Фоторепортёры. Машины и машины. Я пришёл в себя только тогда, когда нашу группу какие-то офицеры и корреспонденты специальным автобусом доставили в Ворошиловские казармы, где уже целый месяц готовились сводные полки всех фронтов к Параду Победы...
На другой день нас одели в новую форму — первую послевоенную парадную форму. На следующий — репетиция Парада Победы. Всю ночь не спал. Гордился. Волновался. Шутка ли, мне, двадцатидвухлетнему пехотному капитану доверяется идти во главе Парада Победы...
Музыка заиграла военный марш, забили барабаны. Я шёл впереди, высоко нёс Знамя Победы. Шёл, как казалось, чётким строевым шагом. Прошёл мимо трибуны, где было высшее командование во главе с маршалом Жуковым. Бетонная дорожка, по которой шёл, была длинная. Где остановиться или где повернуть, мне никто не сказал. Иду и чеканю шаг, особенно левой ногой, правая на фронте была перебита, болела, я ею ступал осторожно... Ассистенты идут за мною. Я слышу их шаги. Иду... Но когда и где мне остановиться? Не знаю. Идти дальше — сомневаюсь. Остановиться — боюсь. Устал. Руки больше не держат древко Знамени — окостенели. Поясницу разломило. Ступня левой ноги горит огнём, правая нога не шагает, а волочится... Решил остановиться. Посмотрел назад, и кровь ударила в голову. Я от Карельского сводного полка оторвался метров на сто!
Не успел ещё осознать происшедшего, как по боковой дорожке ко мне подъехал на машине какой-то полковник и передал: «Маршал Жуков приказал Знамя на парад не выставлять. Вам, товарищ капитан, надлежит сейчас же на моей машине Знамя отвезти в музей Вооружённых Сил и передать на вечное хранение, а вы в Ворошиловских казармах получите пропуск на Красную площадь. Будете смотреть Парад в качестве гостя»...
Если откровенно, то к такому великому событию наша группа была не подготовлена. Сводные полки фронтов целый месяц занимались строевой подготовкой, а наша группа никакой подготовки не имела. Лично я, которому предполагалось открывать Парад Победы и идти впереди сводных полков, никогда под музыку не ходил. Да и строевой подготовкой... заниматься не пришлось. Заканчивал ускоренное военное училище, четыре года в боях»... Добавлю, сержант Егоров вообще войну встретил семнадцатилетним партизаном в Смоленских лесах, а военную форму надел и вовсе только в 1944-м!
Мне кажется, что основная вина за столь обидную историю лежит на маршале Жукове. Ведь он был главным лицом на Параде Победы, о чём знал ещё с 24 мая! И знаменная группа была из его фронта! Тем более что многие высокие фронтовые военачальники, не дожидаясь команды Москвы, немедленно начали отбор личного состава и должное их обучение плац-науке, как только им стало известно о новой «боевой задаче в мирное время»!
Что говорил тогда Георгий Константинович Сталину, мы, видимо, так никогда и не узнаем. Но явно, что Верховный простил «верхам» и вошёл в положение «низов».
Многие читатели всё-таки спросят, неужто нельзя было посадить знаменную группу на автомашину или бронетранспортёр и так продемонстрировать её всему миру? Мне кажется, подобный вариант исключался только по одной причине: воинам Красной Армии, «прошагавшим за четыре года тяжелейших боев пол-Европы, пол-Земли», негоже было проехаться с Красным Знаменем по Красной площади на автомашине. Это не соответствовало бы «картине одоления» ими невероятно тяжёлого и долгого пути к Победе!
Что касается Степана Андреевича Неустроева, то он в звании капитана и должности комбата был демобилизован из Советской Армии в 1946-м году.
P.S. Думается, была ещё одна весомая причина, по которой Знамя Победы не появилось на Красной площади в день исторического Парада. Оказалось, что воины Неустроева на тот момент ещё не были Героями Советского Союза: это высшее звание было присвоено им только в 1946 году. Пройти ещё не награждённым бойцам перед строем сотен Героев Советского Союза в парадных расчётах — это выглядело бы, мягко скажем, не очень-то понятным.
Задержке же с присвоением заслуженных наград была своя причина. Сразу же после окончания сражения за Берлин 2 мая 1945 года командование дивизий ударной 3-й армии представило к званию Героя Советского Союза свыше двадцати отличившихся при штурме Рейхстага бойцов. Поскольку никакой ошибки в этом тонком и деликатном деле допустить было нельзя, политработники 1-го Белорусского фронта, а затем Группы советских оккупационных войск в Германии целый год дотошно уточняли все детали участия каждого представленного к награде бойца в знаменательном подвиге.
В итоге звания Героя Советского Союза удостоились пять человек: командир 1-го батальона 756-го стрелкового полка 150-й стрелковой дивизии капитан С.А. Неустроев; командир 1-го батальона 674-го стрелкового полка 150-й стрелковой дивизии капитан В.И. Давыдов; командир 2-го батальона 380-го стрелкового полка 171-й стрелковой дивизии старший лейтенант К.Я. Самсонов, а также разведчики 171-го стрелкового полка сержант М.А. Егоров и младший сержант М.В. Кантария.
Все другие участники штурма Рейхстага, представленные к заветному званию за водружение Красного Знамени над отдельными частями вражеской твердыни, удостоились орденов Красного Знамени и Отечественной войны.
