Долгое время вера в Бога у нас была в загоне, а кругом торжествовали атеизм и безбожие. Поскольку Георгию Константиновичу положение и титул обязывали быть законопослушным, то он попросту не мог декларировать о духовности открыто.
Мало кто ведает, что генералиссимус Суворов был истинным верующим и даже собирался окончить жизненный путь в монастыре (об этом имеются документальные свидетельства — прошение к государю), а перед смертью Александр Васильевич написал покаянный канон, в котором умолял Господа дать ему место «хотя при крае Царствия Небесного».
Знаменитый адмирал Ушаков в конце жизни стал насельником Санаксарского монастыря в Мордовии.
Имеются документальные подтверждения о том, что маршал Василевский, сын протоирея, не окончивший из-за революции семнадцатого года семинарию, приезжал в Троице-Сергиеву лавру и причащался Святых Христовых Тайн.
Появляющиеся в периодической печати сообщения о том, что нет достоверных данных, веровал ли маршал Жуков в Бога, можно с достаточной легкостью опровергнуть. Напрочь разбивает «атеизм» своего великого отца его дочь Мария Георгиевна Жукова. Несколько лет назад она опубликовала свое «Письмо к отцу», где приводит любопытные данные: «Семилетней девочкой повез ты меня в Троице-Сергиеву лавру. Из памяти стерлись подробности той поездки, но помню, что был большой церковный праздник. Так впервые я побывала у преподобного Сергия. Потом ты рассказал мне, как Дмитрий Донской сражался на Куликовом поле, а преподобный Сергий благословил его, сказав: «Ты победишь». Я иногда задумывалась, кто же был тем Сергием, шепнувшим тебе в страшные дни 1941-го пророческое напутствие: «Ты победишь»? Откуда ты черпал уверенность в победе? Когда многие пали духом, ты, не колеблясь, сказал: «Москву мы не сдадим. Костьми ляжем, но не сдадим».
Тот риторический вопрос: «Кто же был тем Сергием?» — не остался без ответа. Им, как подтверждают некоторые документы, свидетельства очевидцев, мог быть последний оптинский старец отец Нектарий...
Известно, что в 1923 году Оптина Пустынь была закрыта. Отец Нектарий переехал в село Холмищи, что в пятидесяти верстах от Козельска. А остановился и жил он в доме крестьянина Андрея Ефимовича Денежкина. Несмотря на негласный надзор за домом Денежкина и знаменитым старцем, поток посетителей к отцу Нектарию не иссякал до самой его кончины. А многие вопросы Святейший Патриарх Тихон решал, как известно, только посоветовавшись с оптинским старцем.
Как рассказывала дочь хозяина дома Екатерина Андреевна Денежкина (ныне уже покойная), примерно в 1925 году к о. Нектарию приезжал Г. Жуков, на ту пору командир полка. Более того, эти посещения были неоднократными и даже с ночевкой. К сожалению, подробности этих знаменательных встреч так и останутся тайной — так и должно быть, поскольку тайна исповеди священна и не подлежит огласке. Как вспоминает Мария Георгиевна Жукова, Екатерина Андреевна поведала ей о своеобразном напутствии о. Нектария будущему маршалу Жукову: «Ты будешь сильным полководцем. Учись. Твоя учеба даром не пройдет». Разумеется, это более походит на красивый вымысел, нежели на документальные свидетельства, которые можно бесспорно принять.
Но остается главное — сам факт посещений Жукова и встреч его с последним старцем Оптиной Пустыни о. Нектарием.
Достаточно проследить жизнь Георгия Жукова от самого рождения, тогда невольно приходишь к выводу: скорее всего, оптинский старец и был тем Сергием Радонежским, напутствовавшим будущего маршала Победы: «Ты победишь!»
С детства Жуков упорно и с интересом учился, поражая целеустремленностью тех, кто был рядом. Георгий Константинович как будто неукоснительно следовал словам Спасителя: «В малом ты был верен, над многим тебя поставлю...» А началось с того, что священник Василий Всесвятский из Никольского храма в селе Угодский Завод окрестил младенца Георгия в жизнь вечную. Затем сын священника Николай, волостной врач, спас его земную жизнь в 1918 году во время тяжелой болезни сыпным тифом, зато сам погиб от этого недуга. В свои пятнадцать лет Георгий, не задумываясь, кинулся в горящую избу и вытащил с того света односельчан — немощную старушку и ребятишек, а сам остался невредим. Маршал Баграмян, с которым Жуков учился в 1924—1925 годах на кавалерийских курсах усовершенствования командного состава, вспоминает: «Жуков редко принимал участие в наших походах (в театры, рестораны. — Прим. автора), он сидел над книгами, исследованиями операций первой мировой войны и других войн... И случалось нередко: мы возвращались после очередной вылазки, а он все еще сидел, уткнувшись в эти свои карты...»
Долгое время вера в Бога у нас была в загоне, а кругом торжествовали атеизм и безбожие. Поскольку Георгию Константиновичу положение и титул обязывали быть законопослушным, то он попросту не мог декларировать о духовности открыто. Но свято место пусто не бывает, а потому народная молва восполняла то, что должно было быть на самом деле. Ходили, к примеру, упорные слухи о том, что маршал Жуков возил на фронты, а в особенности накануне судьбоносных операций, икону Казанской Божьей Матери, и ратный успех неизменно сопутствовал нашим воинам. Утверждают также, что в одном из храмов Киева есть чудотворная икона Божьей Матери Гербовецкая, отбитая у фашистов и переданная лично маршалом Жуковым этому приходу. Или почти что курьезный случай, когда на имя маршала поступила жалоба священника из села Омелец в Брестской области на оккупантов, которые сняли и увезли все колокола с местной церкви. Вскоре от Георгия Константиновича пришел багаж весом в тонну — с тремя колоколами, которые до сего дня благовестят далеко окрест. Та же Мария Георгиевна сообщает в своих воспоминаниях о большом вкладе отца в реконструкции православного храма в Лейпциге, а когда тот был открыт, то маршал Жуков возжег там лампаду.
Итак, с твердой убежденностью можно сказать, что хотя доподлинно нам не известно о самом факте благословления о. Нектарием полководца Георгия Жукова, но по милости Божией все обстоятельства свидетельствуют именно об этом: прославленный в лике святых оптинский старец Нектарий напутствовал русского маршала на Победу.
