Неведомые миру троечники создали весь окружающий нас мир техники, а двоечники прославили науку и искусство!
Неведомые миру троечники создали весь окружающий нас мир техники, а двоечники прославили науку и искусство!
Психологи многократно подтверждали, что в 6—7 лет любой человек талантлив. И если дети в первом классе не проявляют высокой успеваемости, их следует показать психологу. Возможно, речь идёт о «скрытой» одарённости, когда талантливые дети просто не вписываются в школьные программы. У них плохой почерк, они плохо считают, учителя ставят им двойки, а потом выясняется, что они — гении!
— В ноябре 1783 года Вальтер поступил в Эдинбургский городской колледж, — писал биограф Вальтера Скотта, — и уже на исходе первого семестра преподаватель греческого заявил ему, что он — тупица и останется таковым навсегда. Подобные случаи так типичны для биографий выдающихся людей, что можно уверенно заключить: если наставники не махнут на ученика рукой, как на безнадёжную бездарь, мальчик рискует вырасти посредственностью».
Четырёхлетний Хосе Капабланка (1888–1942) крутился возле отца, игравшего в шахматы, и когда тот стал проигрывать, подсказал ему верный ход. Взрослые удивились и сыграли несколько партий с ребёнком. Маленький Рауль каждому из них поставил мат. Испуганный отец повёз сына к доктору.
— По-видимому, ваш мальчик — гений, — сказал врач. Прошло время, и Капабланка стал чемпионом мира по шахматам.
Австрийский композитор Вольфганг Моцарт (1756—1791), до 12 лет писался в штаны и, не научившись писать, уже сочинял музыку. В четыре года он создал несколько скрипичных концертов, в шесть — написал скрипичные сонаты, в десять — первые симфонии, в тринадцать — оперу.
Отметки Джонатана Свифта (1667–1754), сохранившиеся за один год учёбы в Дублинском университете, ясно говорят, что будущий автор «Путешествий Гулливера», не желая терять время на бессмысленную зубрёжку теологии, получил по ней оценку «небрежно». А по математике, которую он всю жизнь терпеть не мог, «плохо».
Шведскому естествоиспытателю, создателю системы растительного и животного мира Карлу Линнею (1707–1778) говорили, что его место среди сапожников. Про английского учёного Чарльза Дарвина (1809–1882) в детстве ходили анекдоты, как о бестолковом и туповатом парне. Юный Чарльз не выказывал способностей к школьному обучению и не чувствовал к нему интереса. В восемь лет его отдали в элементарную школу. Он значительно отставал по успехам от своей сестры Катерины и через год отец перевёл его в гимназию. Там на протяжении семи лет он учился на совесть, однако, без особого рвения. «Тебя не интересует ничто, кроме стрельбы, собак и охоты за тараканами, — в гневе сказал ему отец. — Ты станешь позором не только для самого себя, но и для всей нашей семьи!»
Чарльза отправили в Эдинбургский университет учиться на врача, но он так и не смог заставить себя присутствовать на вскрытиях. Зато, увлёкшись мелкими животными и насекомыми, сделал несколько сообщений в кружке естествознания, о которых его профессор упомянул в одной из своих работ.
Дмитрий Иванович Менделеев (1834–1907), окончив в 15 лет гимназию, продолжать образование не захотел. Но под давлением матери решил поступить в Медико-Хирургическую академию. Увы, будущий создатель периодической системы химических элементов срезался на…химии. В институт он всё же поступил, но в педагогический.
Обидчивый, маленького роста и плаксивый Исаак Ньютон (1643–1727) первоначально не проявил себя ни в чём. В списке успеваемости в школе городка Грэнтэм юный Исаак занимал предпоследнее место, опережая лишь одного явного дебила. Даже в родовом поместье Манор-хаус его считали глуповатым, угрюмым, рассеянным, никчёмным существом. Но спустя десятилетия о нём стали говорить другое: «Никогда ещё ничего подобного не было создано силами одного человека». Или: «Разумом превосходил род человеческий».
Томас Эдисон (1847–1931) в начальной школе проучился всего несколько месяцев. Учителя, невзлюбившие мальчика, называли его «тупоголовым». Поэтому он бросил школу, а заниматься с ним стала мать, бывшая школьная учительница. Первые свои опыты Томас поставил в 10 лет, а в последовавшую жизнь сделал 1093 изобретения! «Неужели вы думаете, что я изобрёл бы хоть что-нибудь, если бы ходил в школу!» — говорил великий изобретатель на склоне лет.
Такие видные учёные как первооткрыватель радиоактивности Пьер Кюри, философ и социолог Герберт Спенсер, создатель неевклидовой геометрии Н.И.Лобачевский, изобретатель электрического телеграфа С. Морзе, ракетный конструктор Сергей Павлович Королёв, писатели Эмиль Золя, Иван Алексеевич Бунин, Вольтер, музыканты Моцарт и Паганини, политики Отто Бисмарк, Уинстон Черчилль, Авраам Линкольн в школе считались неспособными учениками. Всё образование А.М. Горького ограничилось двумя классами школы, Чарльза Диккенса — тремя, американского промышленника Генри Форда — пятью.
Вынуждены были бросить школу и идти работать 12-летний Марк Твен, 14-летние Теодор Драйзер и художник и поэт Уильям Блейк, 15-летние Уильям Шекспир и Альфонс Доде. Александр Николаевич Островский на втором курсе университета был оставлен на второй год; университета он так и не окончил. Недоучками считались Михаил Юрьевич Лермонтов, Николай Алексеевич Некрасов, Глеб Иванович Успенский.
Сквозь пальцы смотрел на образование Лев Николаевич Толстой (1828–1910). На вступительных экзаменах, к которым готовился два года, он умудрился получить «кол» по русской и всеобщей истории; а также «кол» и по географии, не сумев назвать ни одного города Франции, кроме Парижа. В университет он всё же поступил, пусть и со второго раза. Специальность он выбрал не сам: тётушка-опекунша заставила своего подопечного учить арабский и турецкий языки на восточном факультете. Результат первой же сессии не замедлил сказаться. Графу нарисовали «гуся» по библейской истории, вкатили «тройку по французскому, и не допустили к переводным экзаменам из-за «совершенной безуспешности в истории». Перейдя на педагогический факультет, он завалил несколько сессий подряд и был на грани исключения. Но гордость возобладала – Лев Толстой предпочёл уйти сам, распрощавшись с университетом навсегда, чему начальство этого заведения было несказанно радо.
Немецкому философу Георгу Гегелю (1770–1831), закончившему Тюбингенский университет, в котором готовили будущих пасторов и учителей, в свидетельстве об окончании написали: «молодой человек с хорошими способностями, но весьма неискусен в слове и не отличается ни прилежанием, ни знаниями и в философии никак себя не проявил». Звучит это довольно странно: ведь Гегель уже в двадцать лет стал магистром философии.
Александр Сергеевич Пушкин (1799–1837) окончил Царскосельский лицей вторым с конца и был выпущен с самым низшим среди выпускников чином — коллежского секретаря. Основоположника современной космонавтики Константина Эдуардовича Циолковского тоже считали не ахти способным учеником: он учился в гимназии всего два года.
Александр Дюма-отец (1802–1870) в арифметике был также слаб, как Джонатан Свифт и Бенджамин Франклин — он никогда не смог пойти дальше умножения. В колледже аббата Грегуара он из-за своего тщеславия ничему практически не научился: усвоил начатки латыни, начатки грамматики, молитв же избегал, как и арифметических действий.
Антон Павлович Чехов (1860–1904), обучаясь в Таганрогской гимназии, своим одноклассникам ничем не запомнился. О нём и писали: никакими особенностями и добродетелями не отличается. Он два раза оставался на второй год, причём за отставание именно в словесности. Не давались ему арифметика, география и греческий язык. Оноре де Бальзак (1799–1850) тоже относился к учёбе с прохладцей. Учителя Вандомского колледжа отцов-ораторианцев считали его тупым, вялым, строптивым и апатичным — в общем нерадивым учеником. Его постоянно наказывали, он не знал часов отдыха, ему задавали бесконечные дополнительные уроки в надежде, что он нагонит по знаниям своих товарищей. Для всех педагогов колледжа Оноре был просто учеником отстающим в латыни и в заучивании вокала. И в гимназии города Тура Бальзак показал себя явно не с лучшей стороны. Мать будущего писателя была убеждена, что Оноре «неудачный ребёнок».
Слабо учился и Николай Васильевич Гоголь (1809–1852). Педагоги Нежинской гимназии князя Безбородко отзывались о нём дурно: «способности средственные», не успевает по языкам, упрекали его в лени, укоряли в непослушании. В ведомостях против его фамилии нередко красовались единицы и двойки за «неопрятность, шутовство, упрямство и неповиновение».
Немецкий композитор Людвиг ван Бетховен (1770–1827) всю жизнь не мог освоить таблицу умножения. Фёдора Ивановича Шаляпина (1873–1938) не приняли в церковный хор, а Алексея Максимовича Горького приняли, зато не приняли на филфак Казанского университета.
Один из величайших математиков мира Анри Пуанкаре (1854–1912), о рассеянности которого ходили легенды, не мог считать в уме, потому что, из-за скверной памяти, на ходу забывал числа. Знаменитого физика Альберта Эйнштейна (1879–1955) вообще не принимали в школу по причине «задержки умственного развития», а в пятнадцать лет он был исключён из гимназии за кромешную неуспеваемость.
Французский живописец Пабло Пикассо (1881–1973) окончил начальную школу исключительно благодаря взятке, которую его отец дал директору школы.
Наполеон Бонапарт (1769–1821) был успешен лишь в математике. С гуманитарными науками и языками отношения у него не складывались. К экзамену по латыни его вообще не допускали. При этом юный Бонапарт очень много читал, но писал с массой ошибок.
Учитель немецкого языка Бауэр был очень низкого мнения и способностях Наполеона. Как-то нерадивого ученика не оказалось на занятиях. Узнав, что причиной его отсутствия был экзамен по артиллерийскому делу, Бауэр презрительно вопросил:
— Знает ли он вообще что-нибудь?
— Да, это лучший ученик в математике!
— Я так и знал, ибо всегда был уверен, что математики преуспевают только в глупости, — заключил Бауэр.
Много лет спустя император Наполеон Бонапарт вспомнил Бауэра: «Интересно, дожил ли мой немецкий учитель до нашего времени, чтобы изменить своё мнение?»
Все люди о которых мы пишем, так или иначе, не любили школу, но настоящую, всепоглощающую ненависть к ней испытывал английский писатель и драматург Бернард Шоу (1856–1950). В протестантской школе, куда будущего писателя определили в одиннадцатилетнем возрасте, он был по его собственным словам, не то последним, не то предпоследним. Школу великий драматург называл самым вредным этапом своего образования.
По информации европейской ассоциации «Евроталант», 30 процентов детей, исключённых из школ за неуспеваемость, составляют одарённые.
Может быть, и прав был древнегреческий философ Платон, сказав: «Уроки, которые внедряют в душу насильственно, не остаются в ней. И потому, когда даёшь детям уроки, не прибегай к насилию; сделай лучше так, чтобы они учились играючи; таким образом, ты лучше узнаешь, кто к чему расположен. Детей нужно подвозить к месту сражения на конях, чтобы они без устали вступали врукопашную».
И всё это ещё не самая тяжёлая «плата за гениальность». Развитие таланта иногда сопровождается эпилепсией (Александр Македонский, Юлий Цезарь, Пётр I), физическими дефектами —Джордж Байрон, Вальтер Скотт были хромыми, Демосфен страдал различными тиками…
* * *
Могут спросить: зачем публиковать сведения о недостатках великих? Чтобы обычные люди торжествовали, мол, титаны науки и искусства были не лучше их? Но титаны, всё равно останутся титанами, слабости же лишь подчёркивают, что ничто человеческое им не чуждо. Ведь гениям можно простить многое, на то они и гении!
